Эйлатские горы

Издалека Эйлатские горы не кажутся величественными, или грандиозными. Самая южная точка Израиля упирается в Красное море, зажатая между Египтом и Иорданией. Выезжаешь из города на такси по серпантину, и дальше — пешком вверх, и вверх. Эти горы — что-то среднее между пустыней и горами. Самое удивительное — не отвесные скалы, глубокие пещеры и отпечатки на камне миллионолетних трилобитов, а солнечный свет. Он меняет оттенки пустынных скал каждые 10-15 минут. От бледно розового — до глубокой охры. От ярко жёлтого, почти ослепительно белого — до угольно чёрного. Мой друг, проводник и ассистент на съёмке — Борис, выбирает путь по каменистой тропе. Впереди, горной козой скачет по камням модель, её безупречные ягодицы мелькают далеко впереди, а я со своей одышкой курильщика, проклинаю своё решение пойти в горы. Когда лёгкие шумно умирают в груди и я собираюсь испустить последний прощальный вздох, мы выбираемся на небольшое песчаное плато. Миллионолетний разлом в земной коре создал для нас идеальную площадку для съёмки. Я не люблю снимать пейзажи, фотоаппарат мешает мне воспринимать красоту мира во всей полноте ощущений. Стоя над открывшимся внизу чёрным ущельем, я перекладываю рюкзак с фотокамерой на другое плечо, — подальше от соблазна. Уже давно я исповедую принцип: если на снимке нет человека — этот снимок бессмысленная трата времени, если на снимке нет женщины — это безнравственно, если женщина на фотоснимке некрасива — это преступление! Сверхзадача любого мастера пейзажа — не испортить, то что создала Природа. Именно поэтому, среди них бытует парадигма: человек — вселенское зло, человек калечит природу, дикая природа — эталон красоты. Спорить не хочу, но у меня другое убеждение, пусть и не оригинальное, но давно уже подзабытое с конца эпохи Возрождения. Человек — мера всех вещей. Я убеждён, что красота возникает только тогда, когда на неё смотрит восхищённый взгляд. Нет взгляда, — нет красоты. Ведь в конце-концов, искусство возникает лишь тогда, когда возникают новые смыслы. Вот за этими смыслами, варящимися у меня в голове, я и полез в это место. Именно поэтому мы тащим с собой в пустыню модель. Дальше — всё как обычно. Алгоритм работы с моделью мне знаком как собственное отражение в зеркале. То, что нас окружает космический, марсианский пейзаж, лишь добавляет куража. Время летит быстро, слава Б-гу сейчас глубокая осень и температура не поднимается выше 30, а значит мы имеем хорошие шансы вернуться домой. Делаю 5-минутный перерыв. Модель устало раскидывается на тёплом песке соблазнительно-бесстыжей морской звездой. Пока я отдыхаю, Борис решил потренироваться в фотоискусстве. Я делаю смешной снимок, как он снимает отдыхающую на песке модель. Вспомнился анекдот: самое дорогое удовольствие — наблюдать за наблюдающим. Пора отправляться в обратный путь, но не вниз, а снова вверх по склону. Там мы должны выйти на дорогу, где нас заберёт машина. Пятница. Скоро садится солнце. Начинается Шабат. Впереди вечер в кругу друзей. Господи, благослови Израиль.

[I]Осень 2014, Эйлат. Израиль.[/I]